Картер Браун - Том 27. Обнаженная и мертвая [ Тигрица. Ангел. Обнаженная и мертвая. Убийство экспромтом]
— Ты права, — ответил я на ее безмолвный вопрос. — Я мог застрелить Селестину Джексон и не помнить этого.
Глава 7
Над камином по-прежнему висела увеличенная фотография обнаженной Селестины Джексон вид сзади. Я устало подумал, что это была действительно красивая попка, но она уже больше ничего не говорила мне, так же и ее владелица с льняными волосами уже никогда и ни с кем не будет говорить. Эд Сэнджер включил вспышку, и я вздрогнул, некстати вспомнив сотворенное мною солнце, которое просто было фотографическим прожектором.
Обнаженное тело Селестины лежало у камина среди разбросанной рваной одежды. Ее глубокие голубые глаза были широко открыты, а на лице застыло выражение ужаса. На ее теле виднелись глубокие царапины и следы запекшейся крови, которая ручейком стекала из пулевой раны на левой груди в лужицу коричневого цвета на ковре. Я отвернулся и закурил сигарету, ощущая сильное желание проверить, нет ли у меня под ногтями мельчайших частичек ее кожи.
Док Мэрфи встал с колен и подошел ко мне.
— Ты выглядишь очень взвинченным, Эл, — заключил он.
— Когда она умерла?
— Ну, — он пожал плечами, — мы еще уточним, но смерть наступила где-то между восемью и девятью вечера. Вскрытие покажет, но, судя по всему, пуля попала в левый желудочек сердца, как и той, другой девчонке. Тебе не кажется, что здесь поработал какой-то сексуальный маньяк, а, Эл?
— Думаешь, это возможно? — ответил я.
— Они обе блондинки, молоденькие, смазливые. Судя по обстановке, и с этой тоже предварительно позабавились.
— Тоже? — Я уставился на него. — Ты ничего такого не писал в своем отчете о вскрытии тела Голди Бейкер!
— Ты, наверное, даже не удосужился прочитать его?
— Ты прав, — с сожалением вспомнил я. — Он лежал у Лейверса на столе, но мы в это время спорили о другом.
— Да, вы отлично сработались!
— А почему бы тебе не пойти домой прямо сейчас, док? — Я буквально зарычал. — Твоя жена, наверное, уже терзает какого-нибудь молочника на улице.
Пару секунд Мэрфи с сардонической улыбкой изучал мое лицо.
— Тебя что-то беспокоит? — мягко спросил он. — Может, тебя посетил неудовлетворенный вампир?
— Меня беспокоит только одно — ты; твой маленький черный чемоданчик и твое вшивое чувство юмора!
— Брось заливать. — Он слегка ухмыльнулся. — Но может быть, ты и прав, чувство юмора у меня действительно вшивое. Я начну вскрытие около десяти. Послать пулю на баллистическую экспертизу, чтобы они сравнили ее с пулей, извлеченной из тела этой девчонки, Бейкер?
— Да, — сказал я упавшим голосом.
— Звучит так, будто ты меньше всего хочешь поймать убийцу?
— Я серьезно подумываю о том, не стать ли мне медицинским маньяком? Это…
— Мужик, который убивает только врачей, — закончил он за меня. — У меня на душе полегчало. Эл, когда я услышал, что ты шутишь. Спасибо! Мне кажется, что у нас обоих вшивое чувство юмора.
Эд Сэнджер подошел к нам.
— Я сделал кучу снимков. — Он вопросительно посмотрел на меня: — Пришлю тебе один ко Дню святого Валентина!
— И тысячу отпечатков пальцев тоже? — осведомился я.
Он кивнул:
— Тоже.
— И что еще? — прорычал я.
— Не обижайся на него, Эд, — примирительно произнес Мэрфи. — Он просто на взводе. И вымещает злость на нас обоих.
— Что касается тебя, я понимаю его чувства, — с важностью произнес Сэнджер. — Но как можно не любить такого славного парня, как я?
— Водевильный дуэт, — горько заметил я. — Сейчас начнут кидать друг другу в голову надутые свиные пузыри!
В течение нескольких секунд они задумчиво смотрели друг на друга, потом Мэрфи сказал хриплым голосом:
— Ты думаешь?
— Комедия-фарс! — воскликнул Сэнджер с деланным восхищением. — Этот дебильный ублюдок, Уилер, считает, что только он может быть гением. Но я уже представляю себе два знаменитых имени на афише — Мэрфи и Сэнджер!
— Мы будем играть в театре! — закричал Мэрфи.
— Каждый год шестнадцать недель в Вегасе, и мы станем грести деньги лопатой!
— Лондон. — Мэрфи тяжело вздохнул. — Главные роли исполняют…
— Боже, заткнитесь! — взвыл я.
— Дело только в том, — с сожалением сказал Сэнджер, — где, черт возьми, мы найдем свиные пузыри.
Мэрфи кивнул в знак согласия:
— Да еще и надутые!
— Знаешь, Эл? — Сэнджер опять стал серьезным. — По-моему, здесь поработал сексуальный маньяк!
— Уведи его отсюда, — вопросил я Мэрфи, — пока я не совершил третье убийство!
Они уже почти дошли до двери, ведущей в гостиную, когда Мэрфи оглянулся:
— Санитары сейчас приедут. Присмотри за ними, Эл.
— Я на все готов, лишь бы не видеть больше твоей рожи, — отозвался я.
Через несколько секунд я услышал, как захлопнулась за ними входная дверь, и еще какое-то время различал затихающий шум моторов их машин. Мне показалось, что неплохо бы осмотреть оставшуюся часть дома. Никакого оборудования для съемок я не нашел, кухня и ванная были идеально чистыми и выглядели так, будто ими никто не пользовался. Появились санитары, я стоял в гостиной и смотрел, как уносят тело Селестины Джексон. Когда они ушли, я позвонил в управление и поговорил с сержантом.
— Звонок был анонимным, лейтенант, — сказал он. — Без четырех минут двенадцать.
— Мужской или женский голос?
— Невозможно определить. Его было еле слышно — похоже, кто-то воспользовался старым трюком и говорил через носовой платок.
— Но кто бы это ни был, что он сказал?
— Только то, что в Вэлли-Хейтс убита женщина, и дал мне адрес.
— Отлично, спасибо.
— Лейтенант? — Его голос звучал неуверенно. — Может, меня это не касается, но я слышал, как шериф беснуется из-за вас. Он кричит, что не получал от вас никаких известий последние тридцать шесть часов и не мог связаться с вами. Кажется, последнее, что он сказал перед уходом, это то, что если он не увидит вас завтра в управлении в десять утра, то он уволит вас и обратится в городской отдел убийств.
— Что еще вы слышали, сержант? — вежливо спросил я.
— Я понимаю, это не мое дело. Извините, лейтенант. В следующий раз я буду…
— Пустое! Я благодарю вас за сведения. Кажется, у нас с шерифом странная любовь-ненависть, но когда же он наконец полюбит меня окончательно и бесповоротно?
Сержант подобострастно хихикнул.
— Что-нибудь еще, лейтенант?
Я хотел было спросить его о кратчайшем пути до мексиканской границы, но передумал.
— Вроде бы все, — сказал я. — Вы уже доложили шерифу об этом убийстве сегодня ночью?
— Нет, — чуть встревоженно отозвался он. — Он не дал никаких указаний насчет того, звонить или не звонить ему ночью, поэтому я подумал, что лучше ему поспать.
— И правильно!
Я выключил свет, закрыл дверь и пошел к машине. У меня был выбор: пойти в фотостудию Селестины и провести несколько часов, роясь в ее фотоснимках — с твердой уверенностью, что все самое интересное уже унес Кендрик, — или отправиться домой и завалиться спать, понадеявшись, что все само собой образуется. Столь деятельный человек, как я, мог выбрать только одно. Я поехал домой.
Свет в квартире горел, Хелен Уолш все еще ждала меня, сидя в кресле. На маленьком столике перед ней стояли два стакана, до половины наполненные виски, и чашка со льдом.
— Я решила, что ты, наверное, захочешь выпить, — тихо проговорила она.
— А я думал, что ты сразу, как я ушел, поймала такси и поехала домой.
— Мне хотелось узнать, что произошло.
Я пошел на кухню и открыл бутылку содовой, потом вернулся с ней в гостиную и приготовил себе выпивку.
— Она умерла, — сказал я. — Пуля попала ей в левую грудь, так же как Голди Бейкер. Она обнаженная лежала на ковре, разорванная одежда валялась вокруг, а все ее тело было в ужасных царапинах. Голди Бейкер насиловали перед смертью, и коронер считает, что то же самое произошло и с Селестиной Джексон. Ты хочешь знать, кем я теперь оказываюсь? Сексуальным маньяком — убийцей!
— Нет! — Она поежилась.
— У меня есть только один шанс, — сказал я, — найти Кендрика прежде, чем фотографии будут отправлены. Проблема в том, где искать. Пайн-Сити не так велик, и — если Кендрик не смоется куда-нибудь еще — мне хватит пары недель, чтобы его вычислить. Но в моем распоряжении в лучшем случае двенадцать часов!
— Может быть, он сообщит Марко, где он?
— Надо еще найти Марко, — проворчал я. — Его не было сегодня в конторе. Кендрик не сказал ничего определенного: мол, Марко нет в городе и, возможно, он вернется завтра. Новенькой глупой секретарши тоже на работе не было: почему?
Она неопределенно улыбнулась:
— Разговор с тобой прошлой ночью разбудил во мне ненависть к Марко! У меня не было сил смотреть на него сегодня.
